История петербургского транспорта: часть вторая

Все участники дорожного движения обязаны знать и соблюдать относящиеся к ним требования Правил дорожного движения, – сообщается в первой главе ПДД РФ. Что показывает регулировщик, у кого преимущество на нерегулируемом перекрестке, где можно остановиться, а где можно пойти на обгон – чтобы получить возможность разъезжать по городу, вы должны получить права, документ, свидетельствующий, что вы в курсе существующих правил. Но если с правами не сложилось, не отчаивайтесь! Если вы не уверены, можно ли давить на пешеходном переходе людей, вы всегда можете дать полицейскому взятку, это снимет лишнюю мороку по изучению правил дорожного движения, которых, в конце концов, слишком много, они едва ли не толще Конституции.

Или Манифеста о незыблемости самодержавия, если выбирать актуальные сравнения, поскольку события, описанные абзацем выше, как бы ни были похожи на сегодняшние реалии, призваны описать дорожно-транспортную ситуацию в XIX веке.

В Петербурге кончается март, а вместе с ним, кажется, начинает отступать понемногу и затянувшаяся зима, ну а мы в этот солнечный день решили отправиться на фотопрогулку, чтобы самим посмотреть и вам показать, чем сегодня живет наш город.

Наш первый маршрут в таком формате начинается в дебрях Москательного переулка и пролегает через набережную канала Грибоедова к площади Искусств, немного захватывает Фонтанку. Под катом солнечно, прогуляйтесь с нами!

Маленькое путешествие во времени и пространстве воспоминаний и воображения. Сегодня мы просыпаемся под городскую тишину: рев котов, бродячее Харе Кришна, визг тормозов и крик чаек. Единение природы, промышленной революции и культурной глобализации в одном пробуждении, оно здесь, каждое утро в центре Петербурга. Не очень скучаю по самому факту, зато по романтике действа: еще лет десять назад в этом шуме, к которому давно привыкли, по нестрогому расписанию обязательно раздавался бы грохот трамвайных колес. Ощущение неустойчивости двухсотлетних домов, нервный перезвон чашек на кухне, где все это теперь.

Оказывается, не так уж и далеко. Вот, только в начале марта на Садовую в ущерб маршруткам вернули трамваи; не исключаю, что возрождение трамвая в новой, бесшумной и щадящей для дорог форме вполне может продолжиться, романтичность этого вида транспорта сильнее неудобства от продолжительности путешествий.

А пока трамваи украдкой прокрадываются по окраинам, формируя камерные трамвайные секты, и выглядывают со страниц истории, давайте погрузимся в развитие петербургского транспорта и узнаем, на чем ездили петербуржцы два века назад.

К лету с Невского проспекта обещают убрать все рекламные щиты, за исключением, конечно, логотипа Газпрома и двух дисплеев, на которых отображается социальная реклама.

Невозможно передать, насколько я этому факту рада (да-да, кроме исключения из списка Газпрома), было бы прекрасно, если бы всю крупногабаритную рекламу вообще убрали из центра – поснимали бы с крыш и убрали с узких тротуаров, где огромные тумбы продолжают полностью перегораживать движение (хоть и обещают нам регулярно избавиться и от них тоже). В то же время старая реклама, будучи настолько же хаотичной, как сегодня, на черно-белых фотографиях позапрошлого века раздражения не вызывает, – только интерес и умиление от стиля написания, изображения продуктов, пробных маркетинговых ходов, лежащих на поверхности. Давайте ненадолго углубимся в историю рекламных вывесок в Петербурге, их эволюцию и развитие, связанное с модой, геополитикой, уровнем грамотности населения.

На исходе календарной зимы, греясь, наконец, под редкими солнечными лучами, оставив за спиной регулярные в последние годы страхи за падающие с неба сосульки и неуборку снега, хочется мне нарушить негласное табу и поговорить о холоде еще немного (но только чтобы с радостью вспомнить, что на этой неделе уже весна).

Нумерация домов и квартир в Петербурге иногда бывает едва ли не интереснее самих домов и интерьеров квартир. Ее мистическая хаотичность, зазеркальность и строгая географическая обоснованность не только привычно удручают самих петербуржцев – слава о ней выходит далеко за пределы города. Кто-то сочиняет об этой нумерации легенды, другие приезжают с фотоаппаратом и собирают коллекцию снимков, чтобы доказывать потом друзьям, знакомым и всем, кто хочет услышать: действительно существует! Настоящая, со случайным набором квартир! Но почему такая?

Из-за возросшего количества машин мы, жители центра Петербурга вынуждены парковаться во дворах, где парковаться в общем-то нельзя. Современные питерские дворы нынче плотно заставлены автомобилями. Мяч уже не погоняешь, в минус пять не поиграешь, классики нарисовать негде. Да и не с кем особенно...

Сегодня английская поговорка “Мой дом – моя крепость» довольно точно отражает жилищные предпочтения петербуржцев. Горожане предпочитают прожить всю жизнь в своей квартире и меняют ее только в случае необходимости. Но сто лет тому назад ситуация была совершенно иной.

Знаменитая картина Виктора Васнецова «С квартиры на квартиру» довольно точно описывала регулярные квартирные «миграции» петербуржцев XIX начала XX века. Вопреки мифам, квартирный вопрос стоял в нашем городе достаточно остро и до революции.

В XIX веке рынок недвижимости в Петербурге кардинально отличался от современного. Начнем с того, что покупка квартир частными лицами была не принята: даже самые обеспеченные петербуржцы жили в пусть роскошных, но съемных («нанятых», как тогда говорили) квартирах. Впрочем, отдельные квартиры в «розничную продажу» и не поступали: купить можно было или целый дом, или участок под него. Так что, согласно статистике, в 1890-х гг 94% петербуржцев жили на нанятых квартирах. Современные принципы торговли недвижимости (когда квартиры в больших жилых комплексах стали продаваться частным лицам еще в момент строительства, в том числе и в кредит) появились только в первые годы XX века. 

В старом Петербурге где, «все комнаты герметично закрывали» на зиму, проблема вентиляции помещений была одной из самых острых. Хуже всего было конечно в жилищах бедноты.

Как писал Н. Лапин «никакая вентиляция не могла помочь при той немыслимой тесноте, которая была характерна для обиталищ бедноты, где пользование одним спальным местом по очереди не считалось чем-то необычным. Часто коморки для рабочих располагались рядом с отхожим местом, и в них стояла такая вонь, что даже привычным ко всему городским врачам было трудно  работать». Доходило до того, что летом многие рабочие перебирались из своих коморок на городские свалки, где строили себе временные времянки - «бунгало». Вонь от промышленных и бытовых отходов была гораздо слабее чем «ароматы» в жилищах бедноты.