Накануне праздника Светлой Пасхи встретила в книге следующее фото из 1900-х годов:

Не знаю даже, что меня заинтриговало больше – хирургическое ли отделение с портретами императора и императрицы (а они, как выяснилось, висели во всех государственных учреждениях дореволюционной России, ну надо же, совсем как сейчас), пасхальные ли яйца у веселых усатых врачей (мда, много ли мне надо от фотографии...), так или иначе, любопытство охватило и не отпускает; давайте срочно знакомиться с традициями дореволюционной Пасхи.
Просто, если начинать с конца, мы к этим традициям сегодня неумолимо возвращаемся, и не только в ключе спешного наверстывания запрещенной в Ленинграде веры. Отмечание Пасхи снова становится светским, распространяется именно как городской праздник (хоть пока и без народных гуляний). Может быть, вы тоже заметили: все больше людей ежегодно приходит на Крестный ход не как на духовное собрание для истово верующих, но как на социальное мероприятие, где можно познакомиться с существующими традициями или применить накопленные в них навыки, пообщаться с соседями по району (зачем ходить в Казанский собор, если на каждые несколько кварталов есть своя церковь, верно?), просто прогуляться по ночному городу, чувствуя свою причастность к вибрирующей в нем жизни. Эта причастность мне кажется самым ценным приобретением, самым надежным признаком существующих между вами и городом отношений, а не к этому ли мы все стремимся?