Cвеча горит...

Свеча горит, горит красиво,

Теплом своим соединяет,

И сердце то, что вновь остыло,

Зажжётся снова, возгорает,

Огонь свечи ассоциируется у нас с романтикой прошлого. Свечу воспевали поэты и даже сегодня мы любим расставлять в доме свечи для создания атмосферы интима и уюта. А как же обстояло дело в те времена, когда в Петербурге еще не было электрического освещения? 

Надо сказать, что в XVIII и в начале XIX века свечи были недоступны для небогатых петербуржцев. Простонародье продолжало пользоваться лучинами. Только богатые купцы и вельможи могли жечь свечи в свое удовольствие.

Свечи тоже были не одинаковые. Самые дорогие, восковые свечи в начале XIX века стоили 50 копеек. Сальные свечи стоили всего 12 копеек, но они дурно пахли и коптили при горении. Поскольку освещение влетало в копеечку, свечи расходовали очень экономно. Как правило, в повседневной жизни на столе зажигалась только одна свеча. При ней читали, писали, вышивали. Когда приходили гости, то слуги зажигали свечи в канделябрах (3-5 свечей в каждом). Лишь для балов и приемов зажигались люстры. 

Тут следует отметить, что самые большие люстры были рассчитаны не более чем на 60 свечей. Это одна современная электрическая лампочка. Таким образом, дворцовый зал, с тремя гигантскими  люстрами на деле освещался не более чем тремя лампочками. Вот такой «ослепительный свет», о котором с восторгом писали современники. Правда, ситуацию немного исправляли многочисленные зеркала, которые отражали и усиливали огонь свечей. 

Подъемных механизмов опускающих и поднимающих люстры для зажигания свечей не существовало. Проблема решалась несколькими способами. Либо свечи устанавливались сверху через люк в потолке. Либо слугам приходилось подниматься к люстрам по лестнице. Наконец, с 1860-хх годов свечи на люстрах стали поджигать при помощи специального тонного шнура, по которому огонь моментально охватывал все свечи. Сам же бикфордов шнур сгорал без остатка.