От первых лет существования Петербурга до нас дошли царские дворцы и отдельные общественные здания. Но мы мало знаем о том, как жили простые петербуржцы. Лишь отдельные архивные документы затрагивают данную тему.

В 1723 году для строительства Итальянского дворца был снесен дом унтер - лейтенанта флота Никиты Желябужского. По описи это было трехкомнатное деревянное здание, обшитое досками. «Светлицы» соединялись сенями. Дом отапливался изразцовыми печами, при усадьбе унтер-лейтенанта была баня, амбар и конюшня. Хозяйственный Желябужский даже вымостил перед домом тротуар: «мост каменный». В качестве компенсации, за все это великолепие офицер получил 60 рублей. 

Фотографии богатых петербургских квартир начала XX века, время от времени появляющиеся на бескрайних просторах интернета, как правило, вызывают неоднократно появляющийся комментарий: «Почему у обитателей Миллионной улицы все так заставлено вещами?» Тут и пуфики, и кадки с пальмами и занавески, и ширмочки, и салфеточки и какие-то дурацкие фарфоровые фигурки, и стены с потолка до пола увешанные фотографиями дам и кавалеров… Появляется настойчивое желание придти с мусорным ведром и выкинуть весь этот викторианских хлам за дверь, но… Не все так просто.

Только на даче горожанин может ощущать себя настоящем горожанином. Эта аксиома в полной мере касается и петербуржцев. 

Пример как всегда подали императоры, еще в XIX веке поделив свои резиденции на Летние и Зимние дворцы. За августейшими особами потянулись богатые аристократические и купеческие семьи. Поскольку городские квартиры в ту пору были преимущественно съемными, существовала практика снимать квартиру на зиму, потом летом уезжать на дачу, потом осенью снова снимать городскую квартиру и т.д. Недаром, у Александра Сергеевича Пушкина в Петербурге был довольно внушительный список адресов…

Уже в 1863 году Владимир даль писал, что  «Летом Питер пустеет на две трети, жизнь в деревне вошла в привычку». Постепенно даже стало появляться «сословье» так называемых   «зимогоров». Важный толчок развитию дач дало отмена крепостного права, позволившая свободно распоряжаться земельными угодьями и развитие железнодорожного транспорта обеспечивавшего быструю транспортировку масс отдыхающих за пределы города. 

Отвлечемся немного от петербургских древностей и обратимся к временам не столь отдаленным. 

Известно, что территория от проспекта Непокоренных до Муринского ручья называется в народе «ФРГ», а территория севернее Муринского ручья носит название «ГДР». Почему так произошло и что эти сокращения обозначают? 

Надо отметить, что за свою историю здания Петербурга неоднократно меняли свою окраску. В первое столетие существования города преобладали желтые и светло-зеленые цвета. Заметим, что в царской России желтым цветом было принято красить государственные учреждения, а в столице их было более чем в избытке...

Подобная цветовая гамма была распространена в городах Восточной Германии и неудивительно, что Бисмарк будучи прусским послом в Петербурге, чувствовал себя здесь как дома, в Берлине.

Есть такая питерская байка: Как-то раз, извозчик проезжал мимо места, где сегодня стоит мост Александра Невского, а в этот момент мимо него побежали на водопой крысы. Не вернулся в тот день работник пролетки домой. Только спустя несколько часов люди нашли на берегу обглоданный скелет человека и лошади…

Это конечно преувеличение, но «крысиная проблема» стояла в Петербурге довольно остро. Особенно тревожная ситуация сложилась в районе Песков, где находились многочисленные хлебные склады. Укусы крыс в этих местах были самым обычным явлением. «Зло причиняемое нашествием крыс, слишком велико и осязаемо, чтобы в нем сомневаться» писала одна городская газета. 

В XIX веке вокзал в России был больше чем вокзал. Для небольших поселков и городков, железнодорожная станция являлась центром общественной и культурной жизни. 

Эта традиция берет свое начало от знаменитого «музыкального вокзала» в Павловске и продолжается на протяжение десятилетий. Рассмотрим этот феномен на примере вокзала в Шувалово.

В нескольких километрах от Гатчины, на крутом берегу реки Оредеж стоит поместье «Рождествено». Это место известно как «усадьба Набокова», но на самом деле Владимир Владимирович бывал там только в раннем детстве. На рубеже XIX –XX веков, имение принадлежало  золотопромышленникам Рукавишниковым. 

Сегодня «Рождествено» восстанавливают как типичную русскую усадьбу конца XIX-начала XX века. После катастрофического пожара произошедшего в 1990-ее годы оригинальных интерьеров в поместье осталось немного. Сегодня работники музея собирают с «бора по сосенке» старинные комоды, столы, элементы кухонной утвари. 

До революции, большинство петербуржцев жили на съемных квартирах, поэтому арендный договор играл для них большое значение. 

Обычно речь шла о простом письменном соглашение между квартировладельцем и нанимателем, но договоры об аренде дорогих квартир, с квартплатой более 50 рублей в месяц составлялись у нотариуса. Иногда договор имел форму квартирной книжки, в которую вписывались поступления арендной платы и вклеивались марки гербового сбора. Договора о сдачи в наем угла, койки или комнаты заключались устно. 

Сегодня швейцары чаще всего ассоциируются с отелями и роскошными ресторанами, но сто лет тому назад благообразные господа в ливреях и фуражках с золотыми позументами были необходимым элементом каждого роскошного дома.

В швейцары, как правило, попадали заслуженные дворники или отставные военные. Например, в особняке Матильды Кшесинской швейцаром был полный георгиевский кавалер. Особенно ценились обладатели окладистой бороды.